К началу XIX столетия Орехово-Зуева еще не существовало, были лишь два населенных пункта — деревня Зуево, состоявшая из двух улиц (ныне Володарского и Урицкого) и село Орехово, располагавшееся между нынешней железной дорогой, вокзалом, стадионом «Торпедо», улицей Карла Либкнехта и городским парком.
Орехово представляло собой погост с церковью Николая Чудотворца, а местечка Никольского (от текстильного техникума до Крутого) до 1823 года просто не существовало. Это был пустырь при погосте. Оно стало формироваться лишь после постройки здесь первых текстильных мастерских. Именно с них берут начало становление династии промышленников Морозовых, развитие нашего города и рождение ореховского футбола.
О первых Морозовых известно, что в 1736 году в деревне Зуево прихода церкви Рождества Богородицы на реке Вырке — вотчины Всеволода Алексеевича Всеволожского, был рожден крепостной Василий Федоров сын. По описи 1766 года в деревне имелось заведение шелкоткачества с 10 наемными рабочими Ивана Медведева. В том же году Указом императрицы Екатерины Великой разрешение на открытие еще одной фабрики получил Иван Федорович Кононов. Несколько крестьян деревни обзавелись светелками и стали заниматься домашним ткачеством. Дочь одного из них Людмила становится женой Василия. Род его занятий — преимущественно рыбный промысел. В 1772 году в семье рождается сын Савва, а через 7 лет — дочь Наталья. С детских лет первенец Василия помогает отцу в рыболовстве. Но ввиду малого заработка, а равно и по скудности земли, пришлось Савве заниматься и пастушеством, и извозом. Когда ему исполнилось 15 лет, он подался на обучение на шелкоткацкую фабрику Кононова. Располагалась она на том месте, где когда-то работала керосиновая лавка (ныне слева от магазина «Башмачок»). У купца Кононова к тому времени появилось свое красильное производство в Слободке (ныне улицаУрицкого) и химическое производство, находившееся в районе нынешней детско-юношеской спортшколы (бывшая школа № 20). Савва стал хорошим ткачом, среди других рабочих его отличала особая почтительность к хозяину, религиозность и послушание.
В 21 год на Савву выпадает жребий идти в солдаты. 25 лет воинской службы ставили крест на желании юноши «выбиться в люди» и Савва принял решение: упал в ноги хозяину и, желая откупиться от рекрутства, выпросил крупный заем. Заплатить «отступные» из жалованья, составлявшего по 5 рублей ассигнациями в год, было немыслимо. Кононов, давая деньги, желал закабалить работника, но Савва твердо решил отделаться от долга. Он перешел на сдельную работу, простаивал у станка порой по 20 часов в сутки, но за два года долг вернул. После чего решил открыть самостоятельное дело, на дворе был 1797 год.
Савва женился на дочери Никулинского красителя Ульяне Афанасьевой и с капиталом в 5 рублей, которые он получил в приданое за женой, открыл собственный бизнес по производству шелковых лент, нанки и плиса. Наняв нескольких работников для ткацких работ, всю отделку выполнял вместе с женой. Трудолюбие и секреты искусства красить ткань позволили им добиться высокого качества товара. Сначала его продавали в окрестных семьях, потом Савва стал ходить с ним за 100 верст в Москву. У Морозовых не было ни магазинчика, ни лавчонки, но ленты и кружева были настолько хороши, что у молодой семьи быстро появись сотни клиентов.
В 1807 году после поражения под Аустерлицем и подписания Тильзитского мира, Россия закрыла границы для дешевых английских тканей и товаров. Это привело к тому, что русские текстильные фабрики стали бурно развиваться. А когда Наполеон в 1812 году сжег Москву, создались еще более благоприятные условия для роста промышленности в провинции. В отсутствие конкуренции ткацкие станки Саввы заработали на полную мощность. На его предприятии было уже 40 человек. К семейному бизнесу подключили и малолетних детей Морозовых — Елисея (1798 – 1868), Захара (1802 – 1857), Абрама (1807 – 1856), Варвару (1808 - 1866), Ивана (1812 – 1864). Тогда же стал формироваться серьезный капитал.
Но семья Саввы по-прежнему была крепостной, фабрика в Зуеве юридически была собственностью помещика Рюмина, которому было выгодно финансовое благополучие своего «подданного». В то время существовали сотни дворянских фабрик, на которые мужиков сгоняли как на барщину, и получали они в лучшем случае какую-то мелочь. А малограмотный Савва Морозов создал собственную модель бизнеса: своим работникам он предлагал заработную плату. Человек мог работать, мог уйти, мог выторговывать лучшие условия, но наниматель в отсутствие принуждения предъявлял ему требования, которых нет на барщине: там можно было делать вид, что ты трудишься, а здесь нужен результат, иначе оштрафуют или выгонят.
В 1820 году, почти в пятидесятилетнем возрасте Савва смог выкупить семью из крепостной неволи, уплатив 17 тысяч рублей ассигнациями. Последний сын Тимофей (1823 – 1889) родился уже свободным. В 1823 году за 500 рублей Морозов купил у помещика свободные земли на правом берегу реки Клязьмы близ села Орехово и перенес на пустошь свое зуевское производство, а через 7 лет выстроил товаро-отделочную мануфактуру.
Это событие положило начало роста промышленного местечка Никольского (Новозуева). |
В 1837 году Морозов начал строить каменные трехэтажные суконно-прядильную и ткацкую фабрики. После знакомства с представителем фирмы «Джерси из Манчестера» Людвигом Кнопом, Морозов оборудовал фабрики в Никольском английскими прядильными и ткацкими станками. Энергичный немец помог Савве заключить сделку на поставки для его мануфактуры американского хлопка, посоветовал пригласить на фабрики английских специалистов.
К 1840 году предпринимательская деятельность Саввы приняла поистине гигантские размеры, он открыл новые отделения своих мануфактур. Теперь уже почетному потомственному гражданину, купцу первой гильдии, миллионщику Савве Морозову принадлежали 4 крупнейшие в России ткацкие мануфактуры в Богородске, Твери и две — в Никольском.
Тремя годами ранее, в 1837-м, старший сын Елисей после женитьбы отделился от отца и открыл собственное дело. С этого момента началась самостоятельная деятельность двух Никольских мануфактур. Позже второму сыну Захару была передана Богородская мануфактура, Абраму — Тверская.
С 1850 года Савва Васильевич, тогда уже в преклонных летах, передал ведение всеми делами младшему сыну Тимофею при сотрудничестве четвертого сына Ивана. Иван Саввич мануфактурного дела не любил и вскоре после смерти отца выделил свой капитал.
Продолжение следует…
Игорь Пелёвин.